Снижение экономического доминирования Запада было в течение долгого времени. Но подъем Китая меняет правила игры. До этого все развивающиеся рынки, стремящиеся к экономическому развитию, имели тенденцию соответствовать практике и ценностям либерального порядка как таковым, которые фактически являются западными обществами. Многосторонние институты, которые являются основой либерального мирового порядка, были созданы Западом по своему собственному образу. Несмотря на то, что в 1980-х годах подъем Японии вызвал большую обеспокоенность в США, он никогда не представлял реальной угрозы самому либеральному порядку. Китай, играя по правилам либерального порядка, когда это выгодно, также делает все по-своему, где это возможно. Сегодня Китай ясно видит себя цивилизационным государством со своими уникальными ценностями и традициями, и отталкивает от требований западных ценностей универсальности. И по мере того, как его экономическое влияние растет, способы действий Китая начинают сталкиваться с методами либерального порядка.
Задача популизма либеральному порядку внутри Запада еще более разрушительна. Популизм можно просто определить как восстание простых людей против политической, деловой и культурной элит. Что именно представляют собой «обычные люди», зависит от конкретных обстоятельств, питающих популистский гнев, который обычно вдохновляется активистской политикой и этноцентризмом. Извержение популизма на Западе сегодня удивительно и тревожно. Это удивительно, потому что либеральная демократия должна сделать общество более меритократическим, и, следовательно, подчинить популистский импульс. И все же произошло обратное. Это вызывает тревогу, потому что популистская политика быстро перешла от политической окраины к мейнстриму в США и Европе, накапливаясь в 2016 году, когда кампания Leave выиграла референдум по Brexit, а Дональд Трамп — Белый дом.
Эти две тенденции усиливают друг друга. Потеря экономического господства на Западе интерпретируется популистами как неспособность либерального порядка защищать свои национальные интересы, о чем неоднократно заявлял Дональд Трамп. Народники также видят в глобализации причину экономических трудностей, от которых страдают «обычные люди». Рост популизма, в свою очередь, истощает внутриполитический капитал правительств Запада в поддержании и защите либерального порядка. А Трамп, будучи тем, кем и чем он является, усилил глобальное влияние популизма. Однако условия, которые привели к сближению этих двух тенденций, предшествовали Трампу и сохранятся еще долго после его исчезновения из общественной жизни. США останутся глубоко расколотыми политически независимо от результатов выборов 2020 года. Европа останется направленной внутрь, потребляется с сохранением единства ЕС и жизнеспособности евро. Подъем Китая будет продолжаться, несмотря на попытки ограждать его технологические возможности и сдерживать его инвестиции за рубежом. Что же тогда впереди?
Распространено предположение, что мир увидит новую холодную войну между осажденным Западом, сражающимся в арьергарде против растущего Китая. Вариант той же темы характеризует его как многополярный мир. При таком сценарии мир распадется на два взаимно подозрительных и разобщенных блока, противостоящих друг другу, один во главе с США, а другой - с Китаем; и потоки торговли, инвестиций, людей, идей и финансов между ними будут сильно сокращены, если не остановятся вообще. И по мере усиления конфронтации геополитическая напряженность будет расти, что увеличивает риск военного конфликта.
Но эта аналогия времен холодной войны вводит в заблуждение. Запад и старый советский блок, с которым он столкнулся, были экономически не связаны, и между ними также шла ожесточенная борьба конкурирующих идеологий. Напротив, Запад и Китай сегодня тесно связаны между собой экономически и финансово. Рыночный капитализм был и будет оставаться движущей силой, стимулирующей китайскую экономику. И, несмотря на то, что называют себя Коммунистической партией Китая, правители Китая глубоко неидеологичны. В отличие от бывшего Советского Союза, Китай сегодня не является прозелитической державой. Как бы Китай ни играл свою древнюю цивилизацию и традиции, он не стремится экспортировать их; он также не заинтересован в продвижении своего подхода к экономическому развитию в другие страны.
Более вероятный сценарий — постепенная балканизация глобальной экономики в отдельные, но частично совпадающие сети, в которых страны по всему миру самоорганизуются в торговле и инвестициях, финансах, технологиях и даже в военных союзах. Крупнейшие сети будут формироваться вокруг «узловых экономик», таких, как США, Китай и, возможно, Европа, которые устанавливают правила участия в своих соответствующих сетях из-за их размера рынка и экономического влияния. Но в отличие от двух блоков, противостоящих друг другу в холодной войне, эти сети никогда не бывают полностью взаимоисключающими. Многие страны найдут способы, чтобы расположить разные сети там, где им это выгодно. Эти сети будут постоянно развиваться.
На уровне бизнеса ситуация станет еще более изменчивой из-за глобальных цепочек создания стоимости. Под сильным давлением американского правительства нынешние глобальные производственно-сбытовые цепочки будут разделены на несколько отдельных сетей, каждая из которых предназначена для снабжения США, ЕС и Китая. Но эти отдельные сети глобальных цепочек создания стоимости не будут статичными. Они будут развиваться и соединяться. Например, для правительства США практически невозможно узнать, кто из десятков и тысяч поставщиков американских компаний сам использует поставки из китайских компаний. Связность между различными сетями цепочек создания стоимости неизбежно возникнет и даже будет процветать, а технологический прогресс сделает эти связи более глубокими, сложными и практически невозможно распутать.
Нет сомнений в том, что глобальная экономика, балканизированная в отдельные, но пересекающиеся сети стран, будет гораздо менее эффективной, чем многосторонность либерального порядка. И это также будет менее эффективно координировать действия по решению таких проблем, как глобальное потепление и пандемии. Тем не менее, его сетевая структура является более гибкой для размещения различных политических систем по сравнению с единой системой, подходящей для любой многосторонности, будь то капиталистическая демократия, рыночный авторитаризм или даже теократия. И он может быть более устойчивым в экономическом отношении, поскольку его сетевая структура делает его более устойчивым к синхронизированному глобальному экономическому спаду.
Относительный экономический спад Запада, проблема популизма и рост неидеологического Китая сходятся, чтобы разрушить либеральный порядок. Однако, когда либеральный порядок умирает, факт в том, что мы точно не знаем, как может выглядеть постлиберальный порядок. На данный момент мировая экономика похожа на беженца, она не может оставаться там, где она есть, но она не знает точно, где она окажется. Вот почему мировая экономика погрязла в глубокой неопределенности.